Моему Киеву год спустя

Самолет начал снижение и нырнул в густые дождевые облака. Еще через несколько сотен метров по иллюминатору начали скатываться капли воды. Серое небо, тяжело дыша, нависало над городом. «Мы с тобой не виделись целый год, а ты встречаешь непогодой и слякотью. Не дыши на меня. Не дыши на меня осенью», - думала я, разглядывая с высоты очертания Киева. Встречи с ним я ждала так же сильно, как и встречи с близкими друзьями. 

Такси съехало с моста Патона и повернуло на Русановку. Сердце в груди забилось, как пойманная птица – сейчас я увижу район, в котором жила, и который хранит восемь лет моих воспоминаний. Мы проехали вдоль канала, заросшего кувшинками. Вдоль него выкладывают новую тропинку. Вечером тут будут танцевать цветные фонтаны, извиваясь в причудливых формах. Когда-то они были символом Русановки, пока их не забросили. И вот, снова русановские фонтаны выныривают из позеленевшей воды канала, переливаясь яркими огнями, и канал, обрамленный старыми плитами и проросшей между ними травой, постепенно обретает новую жизнь.

Целую неделю я гуляла по городу, и получала впечатления, словно открытки.

Рынок на станции метро Лесная. Я поднялась по ступеньками, вышла на улицу, и от удивления остановилась. Передо мной стоял резной металлический навес, раскрашенный яркими красками. У входа красовалась вывеска «Базар на Лісовій». На идеально ровном асфальте располагались рыночные «улицы»: вот прилавок со специями и сухофруктами, вот овощи, а вон там конфеты, а еще чуть дальше прилавки с рыбой и прилавки с мясом. Чистота и порядок радуют глаз. Я вспоминаю, как совсем недавно, уже начиная со ступенек, можно было легко потеряться среди продавцов котят, трусов и букетов. В нескольких метрах от живописного рынка лежат руины разрушенных киосков. Спотыкаюсь о железную балку, и понимаю, что желательно смотреть не только по сторонам, но еще и под ноги.

Андреевский спуск. Мало кто знает, что Андреевский спуск на самом деле – Андреевский «подъем», и нумерация домов начинается снизу. Я медленно пошла наверх, прокручивая на плече раскрытый зонт. Улица была пустой и промокшей. Вот одинокие столики «Майстерні шоколаду», а вот ярко-синий мурал, с изображенной на нем украиночкой в веночке. Это большая удача – пройтись по Андреевскому спуску в одиночестве, потому что обычно тут сотни туристов, а тротуары заставлены столиками с разнообразными поделками и украинскими сувенирами в этническом стиле. Без всей этой суеты «украинский монмартр» выглядит тоскливо, но более загадочно. Потемневшая от воды брусчатка, домики пастельного цвета, металлические заборы и целлофан, прикрывающие ведущуюся реконструкцию, одинокие, без единого гостя, Музей одной улицы и музей Булгакова, сам Михаил Афанасьефич, бессменно сидящий на лавочке у своего дома, крутая металлическая лестница, ведущая на Замковую гору, – все эти детали складываются в мистическую картину. Мне все так же, как и год назад, кажется, что я вот-вот разгадаю какую-то страшную тайну. Я остановилась у той самой лестницы. На самом верху ее скрывала густая разросшаяся листва деревьев. В этот раз я не стала подниматься наверх, но перед глазами возникла знакомая до боли картина. Там, с Замковой горы, открывается вид на урочище Гончары-Кожемяки, где в современном Киеве расположилась улица Воздвиженская, с ее разноцветными пряничными домиками. Как же мне хотелось наблюдать медовые закаты солнца с этой вершины и пить горячий чай, глядя на ожившую Воздвиженку, которая еще четыре года назад была городом –призраком, а сейчас задышала снова. Но сначала было много работы, а потом «не доходили ноги». А потом – переезд. 

Замковая гора все так же хранит свои секреты. Прогуливаясь по густому лесу, можно неожиданно набрести на изрисованный хулиганами склеп, заброшенные могильные плиты и надгробные скульптуры – тут притаилось старинное Фроловское кладбище. Оно обросло слухами и легендами, и тем самым притягивает все больше любопытных. Я поймала себя на мысли, что Киев вызывает особые чувства. И сколько бы ни прошло времени, вернувшись, снова испытаешь трепет. И желание разгадывать тайны.

Я продолжила свой подъем. Перед глазами возник Андреевский собор. Он все так же блестел золотым обрамлением, только стены были плотно завернуты в целлофановый пакет с черным слоном, а лестница, ведущая к собору, скрыта под металлическим каркасом. Справа от него частично отреставрирован сквер. Я вспомнила, как когда-то осенью пила тут чай с облепихой и фотографировалась на фоне бордовой листвы, в курточке такого же цвета. За поворотом грустила Пейзажная аллея. Частично сдавленная ремонтными лесами, она все так же пестрила мозаичными фигурками: коты и зайцы, целующиеся зебры, лавочки с «вышитыми рушныками», слоник, льющий из хобота воду на кота и собаку, и пара торчащих металлических прутьев у него на спине – кто-то украл оттуда фигурку девочки. «Это же как скульптуры Гауди!» - прокомментировали в фейсбуке. Я ничего не ответила. Киев прекрасен, и у него особая атмосфера.

Желтый трактор у Золотых ворот вгрызается в землю и срывает асфальт – Золотоворотинский сквер тоже на реставрации. Киев весь перекопан и тяжело дышит. Ему предстоит пережить много ремонтных работ. На улицах появляются указатели на английском языке. Вдруг мимо меня проезжает красный двухэтажный туристический автобус. Я вижу его впервые и с улыбкой смотрю ему вслед, а через мгновение «встречаюсь взглядом» с гостиницей «Ренессанс». Это невероятной красоты здание бывшего доходного дома после реставрации четырехлетней давности, снова стало никому не нужным. Узорные крыши, арочные окна, лепка, и скульптуры, украшающие фасад, все еще ждут с надеждой, что снова обретут жизнь. Белоснежная статуя, подобрав рукой свою мраморную юбку, печально смотрит со стены вниз на облупившуюся желто-синюю краску металлического забора, который отделяет брошенную старинную гостиницу от живущей полноценной жизнью улицы. Я отворачиваюсь от «Ренессанса» и ухожу в сторону оперного театра. На улице припаркован огромный черный Range rover. Прямо у его колес на тротуаре сидит сгорбленный седой дедуля и продает огненно-желтые чернобривцы. 

Хрещатик. Ему во все времена доставалось больше всех. Двери некогда дорогих бутиков наглухо закрыты и изрисованы краской для граффити. Стена у фонтана на реставрации, зато уже можно увидеть фасад обновленного ЦУМа. Я вспомнила, как любила идти по Хрещатику на работу и с работы, как любила сидеть на лавочке, есть мороженное и наблюдать за прохожими. Теперь он выцвел, словно старая фотография. Я ускорила шаг и спустилась в метро.

В Парке Славы, у обелиска, тихо и спокойно. С высоты открывается захватывающая дух панорама с видом на Днепр и Левый берег. Золотые купола Киево-Печерской Лавры похожи на солнце, нарисованное на сером полотне пасмурного неба. Я вдыхаю прохладный воздух, пахнущий дождем и сырой листвой, и выдыхаю: «Я люблю тебя, Киев».